При переходе к рыночным отношениям Россия не могла не учитывать опыт, накопленный на Западе. И некоторые заимствования явно пойдут нам на пользу, в том числе и в образовании. Во-первых, это переход к обязательному среднему образованию, которое давно уже существует в большинстве развитых стран. Во-вторых, это намеченный Госдумой переход к 12-летнему полному среднему образованию, которое ныне дают своим гражданам не только все развитые, но и многие развивающиеся страны. В-третьих, это усиление вариативности среднего образования, еще больший отход от стандартизации и унификации советской эпохи. В-четвертых, это усиление прикладной направленности школьного образования, отход от излишнего академизма.
Что же касается отрицательного заимствования зарубежного опыта, то ограничимся только двумя примерами, но зато какими! Ведь речь пойдет о пресловутом ЕГЭ и Болонской системе – квазирыночных нововведениях, внедренных в наше образование в известной мере волюнтаристски, вопреки убедительным и чрезвычайно массовым протестным акциям. Хотя такое копирование западных образцов и проходило под лозунгом заботы от обществе и государстве.
Единый государственный экзамен – первое любимое детище нашего Минобрнауки – раскололо всю страну на два лагеря не меньше, чем монетизация льгот, проведенная несколько лет назад. Но почему же тогда ЕГЭ вызвал в обществе такую волну неприятия? Почему еще в 2004г. свой протест по его поводу направили В.В.Путину 420 известных ученых, академиков, учителей? Почему в сотнях, даже тысячах публикаций о нем писали как об «угадайке», «кошмарном сне», «нейтронной бомбе, которая, не вредя телу уничтожает душу» и т.п.? А в более мягкой форме требовали, чтобы ЕГЭ по крайней мере не стал единственным способом поступления в вуз? Да потому, что ЕГЭ не имеет никакого отношения к выполнению главной задачи нашего образования – повышению его качества. Потому, что он толкает его на путь формализации и примитивизма, когда действительная проверка знаний, умения проникать в суть вещей подменяется проверкой информации, да еще в виде более или менее разрозненной фактологии. В результате ЕГЭ обезличивает прием и не дает раскрыться индивидуальным качествам поступающих. Потому, что воспитание навыков стандартного мышления – это путь к формированию ординарной, а не творческой личности. А стремление лучше подготовить учеников к ЕГЭ превращает учебно-воспитательный процесс из познавательного и развивающего в банальное натаскивание. Да и от коррупции он тоже не спасает.
Многие считают, что формализованный подход ЕГЭ более губителен для гуманитарных предметов, чем для естественных. Например, смысл и цели литературы или истории просто-напросто противоречат форме тестового экзамена. В этом свете хочется особо сказать о географии – единственном школьном предмете и естественного и общественного содержания. Сошлюсь на основоположника отечественной экономической географии Н.Н.Баранского, который выразил свое суждение в следующей предельно емкой фразе: «Если в географии не давать пространственной связи между явлениями, не давать связной, логически законченной характеристики стран и районов, что же останется от географии как науки? Собрание справок – не наука!»
Второй сверхзадачей нашего Министерства стало присоединение к Болонскому процессу в 2003г. Но ожесточенные споры вокруг него не утихают. И это вполне объяснимо, потому что у Болонского процесса в России есть как «плюсы», так и «минусы».
Никто не сомневается в его полезности для зарубежной Европы, поставившей задачу создания «Европы Знаний». Но этот процесс нельзя оценивать только сам по себе. Нужно отчетливо понимать, что он являет собой лишь часть гораздо более масштабного процесса создания Единой Европы, прежде всего относящегося к Евросоюзу. Нельзя не учитывать и того, что двухуровневая система высшего образования, имеющая в этом регионе тысячелетние корни, не означает какой-либо коренной его ломки. Просто в стремлении к повышению конкурентоспособности своего высшего образования (прежде всего с США) европейцы решили сделать его более прагматичным и еще более ориентированным на рынок труда.
Совсем иное дело – Россия, которая строит свое единое экономическое пространство не столько с зарубежной Европой, сколько с наиболее близкими ей странами СНГ. Конечно, некоторые положения Болонской системы могут быть полезными и для нее, в особенности, если бы они вводились в жизнь более гибко, с правом выбора, с разумным сочетанием старого и нового, и, главное, с учетом тех принципов самого Болонского процесса, которые предоставляют университетам возможность самим формировать свою стратегию и выбирать свои приоритеты в обучении. Но у нас, как всегда, двухуровневую систему ввели в командно-приказном порядке, без учета того, что она фактически почти полностью разрушает сложившуюся подготовку специалистов с 5-6-летним сроком обучения. Самым массовым продуктом высшей школы станет бакалавр, что не может не привести к еще большему снижению качественного уровня выпускников. Напомню, что всю нашу прессу обошла фраза В.А.Садовничего о том, что в зарубежных лабораториях бакалаврам доверяют разве что… пробирки мыть. А недавно еще резче высказался Ю.М.Лужков: «Бакалавр – это недотепа, полупродукт, который не будет знать, как применить себя в реальной жизни». В этом свете особенно беспокоит судьба учительского корпуса России. Ведь преимущества моноуровневой подготовки по педагогическим специальностям со сроком обучения 5 лет и квалификацией выпускника как учителя; и о необходимости сохранения фундаментальности образования уже были доказаны многими авторитетными людьми.
Принцип фундаментальности для «классических» университетов, которые тоже готовят учителей, постоянно отстаивал В.А.Садовничий. Но с этим не посчитались, и теперь в нашу школу вместо дипломированных специалистов будут приходить бакалавры, более подходящие для должности помощника учителя. В США такая должность есть (кстати, с годовым окладом больше нашего профессорского), но ведь в России ее нет.
Мне кажется, что здесь налицо не совсем правильная трактовка понятия о глобальном образовательном пространстве и параметрах его унификации. И недоучет того положения нашего закона «Об образовании», где говорится о единстве федерального культурного и образовательного пространства России и о нацеленности его на формирование российской национальной гражданской идентичности. Для подтверждения этого тезиса можно привести такой пример. После Второй мировой войны оккупированная Япония заимствовала у США структуру и средней (6+3+3) и высшей школы, но при этом сумела создать свое единое образовательное пространство, которое совершенно не является копией американского. В своем последнем послании Федеральному собранию президент РФ Д.А.Медведев говорил о том, что мы обязаны беречь единое культурное пространство страны во всем его многообразии. Из этого и нужно исходить, а не бездумно копировать западный опыт.
Статья опубликована: Доклады X Международных Лихачевских чтений, СПб, 2010.