Российское образование переживает не простые времена. По данным PISA оно оказалось отброшенным с одного из первых мест в мире в пятый десяток стран. Мы никак не можем решить главный вопрос – достигнуть высокого качества как среднего, так и высшего образования. В средней школе о его недостаточном качестве наглядно свидетельствуют результаты ЕГЭ. Что касается вузов, то можно сослаться на авторитетное мнение министра А.А.Фурсенко, который уже неоднократно отмечал, что из тысячи наших вузов качественное образование обеспечивают от силы сто. Значит, берем количеством? Да, но это относится только к высшей школе, где учатся 7,5 млн. студентов. В средней же школе из-за демографического спада численность учащихся и учителей уже сократилась на ¼.
Причины такого регресса в образовательной сфере вполне объяснимы. Во-первых, это явно недостаточное государственное финансирование. Во-вторых, это бездумно-некритическое заимствование западного образовательного опыта (ЕГЭ, а теперь и двухуровневая система высшего образования), который уже почти до основания разрушил одну из лучших в мире советскую систему образования, которую нужно было совершенствовать, а не разрушать. В-третьих, это последствие наших рыночных реформ, которые по оценке директора Института экономики РАН акад. Р.С.Гринберга не заслуживают иного обозначения как «позорных» — хотя бы уже потому, что они породили огромное число бедных, хотя и работающих россиян.[1] Можно добавить, что по данным недавнего Всемирного экономического форума в Давосе по главному показателю зрелости рынка – его конкурентоспособности – Россия занимает 63 место в мире. Наконец, в четвертых, это кризис культуры, нравственности и духовности, который наблюдается в нашей стране в постсоветское двадцатилетие, будучи тесно связанным с неудачами той же рыночной экономики.
Из всего сказанного вытекает насущная необходимость реформирования нашей образовательной системы, причем не косметического, а глубокого и радикального. Как тут не вспомнить, что в США в 1983 г. в сходной ситуации был издан документ под названием «Нация в опасности», инициировавший перестройку образовательной системы страны. Ныне с предложением капитального реформирования нашей средней школы выступил директор Института стратегических исследований РАО и руководитель коллектива разработчиков проекта Федерального стандарта для этой школы член-корр. РАО А.М.Кондаков. Интересно, что проекты стандартов для начальной и неполной средней школы прошли совершенно незамеченными, тогда как предложенный в конце 2010 г. проект Стандарта для старшей (10 и 11 классы) школы буквально расколол – как некогда монетизация льгот – все российское общество, сделав руководителя проекта прямо-таки «героем нашего времени» – в смысле наших СМИ.
Думается, что было бы ошибкой отвергать этот проект, что называется « с ходу», не видя в нем ничего рационального. Собственно говоря, главные идеи проекта были сформулированы А.М. Кондаковым еще в его докторской диссертации (2005 г.). Вкратце они заключаются в том, что если мы действительно хотим построить правовое государство, гражданское общество, перейти от индустриальной к постиндустриальной (информационной) стадии, то школа должна способствовать саморазвитию личности – автономной, свободной, социально-ответственной. А для этого нужно перейти к гораздо более глубокому и адаптивному мобильному образованию.
Вряд ли в этих постулатах можно найти что-либо крамольное. Примерно такие же цели ставят перед собой школьные реформы большинства стран мира. В одной из своих книг я уже попытался выявить общие направления реформирования школьных систем в мире[2]. Здесь кратко перечислю их без доказательств и примеров: 1) приоритетность образования, 2) непрерывность образования, 3) повышение качества образования, 4) демократизация образования, 5) гуманизация образования, 6) фундаментализация образования, 7) внедрение в учебный процесс школы таких методов преподавания, которые направлены на развитие познавательной творческой деятельности учащихся. К этому перечню видимо нужно добавить еще пункт о социализации детей и молодежи, т.е. об их социальном формировании, органичном соединении образования и воспитания, где школе, наряду с семьей, принадлежит ведущая роль.
Почти все эти общие направления содержатся и в проекте Стандарта А.М.Кондакова. Почему же тогда он вызвал в обществе такой массовый протест, такое неприятие и даже негодование – вплоть до обвинения во «вредительстве» и курсе на дебилизацию нации. При твердом убеждении в том, что все эти новации никем не апробировались и уже по этой причине не могут быть внедрены в нашу школьную практику. Если иметь в виду российский опыт, то это действительно близко к истине. Но в том-то и дело, что в своих построениях А.М.Кондаков опирается в основном на зарубежный опыт, который он хорошо изучил. А на Западе, скажем, интегрированные курсы получили довольно большое распространение, став важным средством уменьшения учебной нагрузки учащихся, а с другой стороны – средством формирования более целостной картины мира, в первую очередь естественнонаучной. (Кстати, в Канаде есть и курс «Канада в мире»). Далее, на Западе гораздо лучше поставлены трудовое обучение, допрофессиональная и профессиональная подготовка. Как отмечает один из главных наших специалистов в области сравнительной педагогики, А.Н.Джуринский, в содержании программ отражается стремление приблизить учащихся к миру труда (изучение основ производства, технологий, экономики, рынка и др.), помочь им в осознанном выборе профессии.[3] В целом профессионально-техническое образование на Западе очень развито и начинается нередко еще в начальной средней школе. То же относится и к выборочному изучению предметов с очень небольшим (5-10) числом обязательных и огромным числом предметов по выбору. В США по крайней мере до недавнего времени эта выборочность доходила просто до абсурда – чтобы набрать необходимую сумму кредитов ученик мог заменить физику или математику, скажем, домоводством. В мировой педагогике признается, что такая дифференциация обучения закладывает основы для удовлетворения различных потребностей и склонностей учащихся, хотя и таит в себе угрозу некоторой их социальной сегрегации. Таким образом, можно считать, что четыре главных принципа проекта Стандарта для старшей школы – дифференциация, диверсификация, выборочность и инновационность – уже прошли длительную апробацию в десятках зарубежных стран. Так что в попытке А.М.Кондакова провести генеральную разгрузку учебного материала и отказаться от тех знаний, которые в реальной практике так и не усваиваются учащимися, есть, очевидно, рациональное зерно. Наверное, и задачу «научить учиться» при новом Стандарте было бы легче выполнить, чем при нашей нынешней системе.
Однако, на мой взгляд, А.М.Кондаков все же недоучел два важных обстоятельства, о которых сам очень хорошо осведомлен.
Во-первых, о наличии в мире двух весьма различающихся систем образования: централизованной и децентрализованной. Первая из них характерна, например, для Франции, Италии, Нидерландов, Японии, а также для России, где средняя школа работает по единому базисному плану, по единым государственным образовательным стандартам. Вторая система господствует, например, в США, Великобритании, Германии, Швейцарии, Канаде, Австралии, где образовательное законодательство различается по штатам, провинциям, землям, кантонам, а единые стандарты, если и появились, то не так уже давно. Поэтому предложение А.М.Кондакова о том, что каждая школа сама будет разрабатывать свою образовательную программу в той же Англии, наверное, никого бы не шокировало, а в России по всеобщему мнению угрожает разрушением единого образовательного пространства страны.
Во-вторых, эти же две группы стран различаются и, так сказать, по типу образования. В первой из них преобладает универсальный (академический, энциклопедический) тип образования, а во второй – прагматический (практический, прикладной) тип, ориентированный прежде всего на интересы рынка. Ярким примером страны первого из этих двух типов можно было считать Советский Союз, педагогическая мысль которого с первых дней советской власти исходила из того, что в средней школе мы не готовим будущего математика, физика, биолога, литератора, историка, географа и т.д., а готовим «всего лишь» широко образованную, высоко культурную личность. Я уже не раз приводил цитату из А.В.Луначарского, относящуюся еще к 1918 г.: «Человек, который знает основы и выводы и в технике, и в медицине, и в праве, и в истории и т.д. – действительно образованный человек». Или можно вспомнить известную строку Некрасова: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». В смысле: «историком, математиком можешь не быть…». А типичным примером страны второго из этих типов могут служить США, где всегда значительно меньшее внимание уделялось базовому общему образованию, а акцент делался на раннюю, даже начиная с младшей средней школы (юниор хай скул, т.е. с VII-IX классов) профориентацию и профспециализацию.
Конечно, в постсоветской России, которая вот уже два десятилетия пытается перейти к рыночной экономике, старые позиции должны быть пересмотрены. Никто не возражает против усиления профориентации и перехода в 10-11 классах к профилированной школе, как это предусматривал и неутвержденный Стандарт 2004 г. Но все же отдавать образование на откуп российскому крайне несовершенному рынку тоже было бы большой ошибкой. Горстка нашей финансовой элиты, не сумевшая построить цивилизованный рынок, хотела бы перекроить под себя не только экономику, но и все основы жизни – быт, образование, культуру, мораль. Кстати, она уже многого добилась на этом направлении, изменив наше общество почти до неузнаваемости – в том числе и путем разрушения общекультурного ядра нации. Если рынку так хочется, пусть он организует свое бизнес-образование, как это делается во всех странах с рыночной экономикой, а массовую среднюю школу оставит в покое! Проект же А.М.Кондакова – слишком радикальный, «крутой» – угрожает, прежде всего, именно базовому образованию, которое фактически должно закончиться в 9 классе. И знаменитое «фундаментальное ядро», разработанное тем же Стандартом для неполной средней школы, в двух старших классах реального углубления не получит. И это не говоря уже о том, что некоторым «неэлитарным» предметам средней школы – например, географии, проект нового Стандарта однозначно выносит смертный приговор.
В самом деле, в проекте, даже переработанном, остается 9-10 обязательных предметов, 6 из которых должен выбрать сам старшеклассник. Но кто выберет ЕГЭ по географии, который в 2009 г. сдавали 33 тыс. школьников, а в 2010 г. уже в два раза меньше? Не более 3-4 тыс. человек из почти одного миллиона выпускников, которые вознамерятся пойти на геофаки классических и педагогических университетов, поскольку Министерство уже давно изъяло географию из вступительных экзаменов в экономических и других подобных вузах. Фактически это означает, что изучение географии, как классического школьного предмета закончится в 9 классе. Значит, географическая культура молодого поколения, да и всего народа еще более снизится. А ведь она и теперь находится на крайне низком уровне. Сама жизнь дает нам многочисленные примеры вопиющей географической безграмотности. Я уже не раз приводил пример ток-шоу первого канала нашего ТВ «Кто хочет стать миллионером?», где все вопросы по географии оказываются вопросами на засыпку. А недавно наши СМИ поведали, что 1/3 респондентов убеждена в том, что Солнце вращается вокруг Земли. Кто-нибудь из вас за всю свою жизнь слышал по радио или телевидению какие-либо математические, физические и химические формулы или уравнения? А с языком географии – географическими названиями – все встречаются без преувеличения с утра до вечера. Где этот Тунис, этот Египет, эта Ливия, этот Йемен или Бахрейн? Язык географии давно уже стал языком повседневного общения, без знания которого нельзя считать человека культурным.
Наверное, поэтому судьба школьной географии озаботила не только географов, но и всех интеллигентных людей. Так, в интервью одной из газет Наталья Солженицына заявила о том, что 20 лет назад ее сыновья учились в сельской американской школе именно по такой системе, когда из математики можно было выбрать, например, только геометрию, из всех естественных наук только химию (а физику и биологию не изучать) и география вообще не существовала как предмет.[4] Одновременно в другой газете появилась заметка телеведущей Тины Канделаки под названием «География останется за бортом».[5] В этой же связи обидно очевидно то, что география, может быть, даже лучше многих других предметов подготовлена к работе в старшей школе, для которой уже изданы учебники по базовым, профильным и элективным курсам. Напомню, что географы давно уже мечтают о том, чтобы в старших классах дать учащимся настоящую, «серьезную» географию. И будет очень жаль, если этого не произойдет. Сторонники проекта нового Стандарта для старшей школы называют его противников «предметным лобби», которое мыслит только интересами своих предметов и поэтому не в состоянии понять сути предлагаемых революционных преобразований. Но что остается делать, если твой родной предмет так несправедливо дискриминируют. На мой взгляд есть только один компромисс: на базовом уровне изучать все основные школьные предметы, а для углубленного изучения предоставлять право выбора. Но это невозможно из-за отсутствия необходимого количества учебных часов.
Мне представляется, что есть только один реальный путь выхода из этой непростой ситуации, а именно – переход к 12-летней школе. Такой переход в нашей стране уже намечался в 1999-2000 гг., когда Россия вышла из кризиса и вернулась к нормальному развитию. Сначала коллективную монографию на эту тему выпустила Российская академия образования.[6] На следующий год Министерство образования издало сборник, включавший программы для 12-летней школы почти по всем предметам.[7] Но летом того же года Госдума (при единодушном согласии правых и левых) отвергла идею перехода к 12-летке. Года три назад она снова обсуждала этот вопрос, но окончательного решения так и не приняла. Минобрнауки официально заявляет, что планов перехода к 12-летней школе у него нет. А жаль! Потому, что Россия остается одной из сравнительно немногих стран со сроком обучения 11 лет. В этом отношении она отстает даже от большинства стран СНГ. Разве в связи с проектом нового Стандарта для старшей школы этот вопрос нельзя было бы обсудить снова? Тогда реализация этого Стандарта была бы более реальной, и наше общество перестало бы пребывать в страхе, недоумении и ожидании полного сноса того здания российской образовательной системы, которым в старые времена мы так гордились.
Нас убеждают, что если даже новый проект Стандарта для старшей школы будет утвержден, то его апробация и внедрение будут длиться с 2013 до 2020 г., хотя в это верится с трудом. Скорее всего, снова начнется соревнование за право «выполнить пятилетку в четыре года». Но вот этого допускать никак нельзя. Перепрофилирование школы займет очень много времени, причем успех этого замысла в сельских школах вообще сомнителен. А если социальный статус учителей останется на том же уровне, что и теперь, то вообще никакого реформирования лучше было бы не затевать. Это обстоятельство стоило бы учесть нашему Минобрнауки, которое – пусть несколько завуалировано – но, тем не менее, довольно явно поддерживает ультрареволюционные идеи проекта нового Стандарта для старших классов школы.
Статья опубликована: журнал «География в школе», N4, 2011.
[1] Гринберг Р. Экономика в руках политиков. «Известия» — 2011, 25 февраля.
[2] Максаковский В.П. Преподавание географии в зарубежной школе. – М.: ВЛАДОС, 2001, с. 7-8.
[3] Джуринский А.Н. Сравнительная педагогика. – М.: Academia, 1999, с.52.
[4] Нестандарт. «Российская газета», 2011, 9 февраля.
[5] География останется за бортом. «Московская неделя, 2011. 4 февраля.
[6] 12-летняя школа. Проблемы и перспективы развития общего среднего образования./ Под ред. В.С.Леднева, Ю.И.Дика, А.В.Хуторского. – М.: РАО, 1999.
[7] Содержание образования в 12-летней школе./ Под ред. А.Ф.Киселева. – М.:Мин.обр., 2000.